Сообщение artem407 » Пт фев 10, 2012 4:53 pm
Понимайте, есть большие различия между мечтательностью здорового человека и мечтательностью больного шизофренией.
Мечтательность шизофреника проходит следующим образом. Он постоянно мечтает что он великий, постоянно воображает сцены в которых он играет главенствующий роль. В молитве молится естественно воображая Святых, Бога, Ангелов и тд. Но это же есть по словам Святых Отцов бесовская прелесть.
Вот что пишет об этом Православный психиатр Гурьев:
"Общепризнанно, что для шизофреника его внутренний мир — ценность огромная настолько, что внешнее имеет гораздо меньшее значение: не внутреннее приводится в соответствие с объективной реальностью, а окружающее интерпретируется в направлении угодном миру внутреннему. Представления и мысли больного шизофренией более значительны для него, чем собственно реальность. Но ведь это — чистейшей воды мечтательность, через которую, по словам святых отцов, как через мостик, в душу проникает множество бесов!
Аутизм, столь типичный для поведения шизоида и шизофреника — это ведь всего-навсего усердно рекламируемая некоторыми психоаналитическими школами самодостаточность, доведенная до своих логических пределов.
Необычность мышления шизофреников, их вычурные манеры, при которых зрители не нужны вообще, прямо-таки кричат о том, что шизофреники считают себя людьми необычными, которых и походка, и мимика и жестикуляция должны отличать их от всех остальных хотя бы в собственных глазах (основание этому — своеволие).
Самомнение проявляется различно, но как ни странно, именно оно является причиной бредовых построений. При этом кажется естественным: если человек резко отличается от окружающих в лучшую сторону, в сторону превосходства, то его должны сопровождать явные поклонения и рукоплескания — или скрытые преследования, травля, сводящие на нет плоды успехов (мечтательных)."
Вот что об этом пишет Святитель Игнатий Брянчанинов:
"Самый опасный неправильный образ молитвы заключается в том, когда молящийся сочиняет силою воображения своего мечты или картины, заимствуя их повидимому из Священнаго Писания, в сущности же из своего собственнаго состояния, из своего падения, из своей греховности, из своего самообольщения, - этими картинами льстит своему самомнению, своему тщеславию, своему высокоумию, своей гордости, обманывает себя. Очевидно, что все, сочиненное мечтательностью нашей природы, извращенной падением природы, не существует на самом деле, - есть вымысел и ложь, столько свойственные, столько возлюбленные падшему ангелу. Мечтатель, с перваго шагу на пути молитвенном, исходит из области истины, вступает в область лжи, в область сатаны, подчиняется произвольно влиянию сатаны."
Некоторый чиновник, живший в Петербурге, занимался усиленным молитвенным подвигом, и пришел от него в необычайное состояние. О подвиге своем и о последствиях его он открывал тогдашнему протоиерею церкви Покрова Божией Матери, что в Коломне. Протоиерей, посетив некоторый монастырь Петербургской епархии, просил одного из монашествующих того монастыря побеседовать с чиновником. "Странное положение, в которое чиновник пришел от подвига, - говорил справедливо иерей, - удобнее может быть объяснено жителями монастыря, как более знакомыми с подробностями и случайностями аскетическаго подвига". Монах согласился. Чрез несколько времени чиновник прибыл в монастырь. При беседе его с монахом присутствовал и я. Чиновник начал тотчас разсказывать о своих видениях,- что он постоянно видит при молитве свет от икон, слышит благоухание, чувствует во рту необыкновенную сладость, и так далее. Монах, выслушав этот рассказ, спросил чиновника: "Не приходила ли вам мысль убить себя?" - "Как же!" - отвечал чиновник: "я уже был кинувшись (Оборот речи употребляемый жителями Петербурга) в Фонтанку, да меня вытащили". Оказалось, что чиновник употреблял образ молитвы, описанный святым Симеоном, разгорячил воображение и кровь, при чем человек делается очень способным к усиленному посту и бдению. К состоянию самообольщения, избранному произвольно, диавол присоединил свое, сродное этому состоянию действие, - и человеческое самообольщение перешло в явную прелесть. Чиновник видел свет телесными очами: благоухание и сладость, которыя он ощущал были так же чувственныя. В противоположность этому, видения Святых и их сверхъестественныя состояния вполне духовны (Святый Исаак Сирский, слово 55): подвижник соделывается способным к ним не прежде, как по отверзении очей души Божественною благодатию, при чем оживают и прочия чувства души, дотоле пребывающия в бездействии (Преподобный Симеон Новый Богослов, Слово о Вере); принимают участие в благодатном видении и телесныя чувства Святых, но тогда, когда тело перейдет из состояния страстнаго в состояние безстрастное. Монах начал уговаривать чиновника, чтоб он оставил употребляемый им способ молитвы, объясняя и неправильность способа и неправильность состояния, доставляемаго способом. С ожесточением воспротивился чиновник совету. "Как отказаться мне от явной благодати!" - возражал он."
А вот я молился именно таким способом и соответственно вызвал в себе обострение болезни, которая и так произошла из за повышеной мечтательности.
